В эпоху зрелого средневековья западноевропейское литературное развитие приобрело новые черты. Оно значительно усложнилось, в нем стало участвовать большее число разнородных элементов. Причем речь идет не о простом увеличении числа сохранившихся литературных памятников: необычайно быстро и повсеместно возникли очень разнородные и разнохарактерные памятники. Динамика литературного развития сразу бросается в глаза и находит, например, себе параллель в необыкновенной убыстренности развития архитектуры и скульптуры, проделавших путь от первых значительных сооружений романского стиля (первая половина 11 в.) до расцвета готики (с середины 12 в.). Вся европейская культура приходит в движение, наращивает темпы эволюции, делается необычайно сложной по структуре. Не только феодально-церковная культура, но и культура городская становится важнейшим компонентом общеевропейского культурного развития.

В эпоху зрелого средневековья повсеместно в западной Европе произошло рождение письменной литературы на новых языках. Молодые европейские литературы на первых порах были не национальными, а областными – бургундская, пикардийская, фламандская, баварская. Возникает рыцарская, или куртуазная, литература, создавшая разветвленную систему лирических жанров, жанры стихотворных, а потом и прозаических романа и повести, а также рыцарской хроники, "ученого трактата" по вопросам рыцарского этикета, всевозможных наставлений по военному делу, охоте, верховой езде и т.п. Появляются первые поэтики. Появляется городская литература, продолжается развитие христианской и естественнонаучной литературы, возрождается дохристианский фольклор, в первую очередь - кельтский.

Образованность, оставаясь в идеологическом подчинении церкви, во многом избавлялась от ее опеки организационно. В период раннего средневековья изготовление рукописных кодексов как духовного, так и светского содержания происходило исключительно в монастырях. В эпоху развитого феодализма монастырские скриптории расширились, но возникали и новые мастерские по изготовлению рукописных книг: при дворах крупных феодалов, при университетах, в городах, где переписчики, переплетчики, миниатюристы в конце концов объединились в цехи. Очень рано в деле производства книги наметилась специализация, ее изготовление становится промышленностью, с которой уже не могли конкурировать старые монастырские скриптории.

В эстетику и быт проникает понятие красивого, изящного. Эстетической оценке подвергается поведение человека: красивыми оказываются не только одежда или резьба на щите, но и поведение, поступки, переживания. Возникает культ "прекрасной дамы".

Немецкий героический эпос

В 12 в. в Германии в условиях развитого феодального общества появляется светская литература на средневерхненемецком языке Она представлена в основном рыцарским романом, создававшимся по французским образцам. Однако в придунайских землях (Баварии и Австрии), где при дворах сохранялись "старомодные вкусы", в это же время перерабатывается в книжные поэмы героический эпос, бытовавший в исполнении шпильманов. Древний эпос претерпел при этом существенные изменения: аллитерация заменилась рифмой; так называемая "нибелунгова строфа" состоит из четырех длинных стихов, объединенных парными рифмами; в каждом длинном стихе первое полустишие имеет четыре, а второе - три ударения; в последнем стихе каждое полустишие имеет четыре ударения. Метрическая реформа не могла не отразиться на поэтическом языке, хотя принципы германского фольклорно-эпического стиля (парные формулы, постоянные эпитеты и т.д.) не менее отчетливы, чем в "Песни о Хильдебрандте." Многочисленные описания и другие приемы, замедляющие действие, отличают шпильманские поэмы от кратких эпикодраматических песен типа "Песни о Хильдебрандте".

Вершина немецкого эпоса - знаменитая "Песнь о Нибелунгах" ("Das Nibelungenlied"; свн. "Der Nibelunge liet") , поэма из 39 глав ("авантюр"), включающая около 10 000 стихов. Окончательно сложившись около 1200 г. в австрийских землях (рукопись на средневерхненемецком), она впервые была опубликована профессором Цюрихского университета Иоганном Якобом Бодмером в 1757 г. "Песнь о Нибелунгах" - не редакционный свод ряда анонимных песен (такая теория существует), а плод коренной трансформации кратких аллитерационных повествовательно-диалогических песен в героическую эпопею. Ее исходным пунктом стали две первоначально независимые франкские песни о Брюнхильде (сватовство Гунтера и смерть Зигфрида) и о гибели бургундов. Они восстанавливаются по старой песни о Сигурде и по песни об Атли в "Эдде". От песни о Брюнхильде через шпильманскую обработку 12 в. (отраженную в норвежской "Саге о Тидреке") путь идет к первой части "Песни о Нибелунгах". Песнь о гибели бургундов существенно перерабатывается в 8 в. в Баварии, она сближается со сказаниями о Дитрихе Бернском. В нее включаются образы Дитриха Бернского и его старшего дружинника Хильдебрандта. Аттила (Этцель) превращается в доброго эпического монарха. В 12 в. австрийский шпильман использовал новую строфическую форму и расширил древнюю песнь до эпоса в не дошедшей до нас поэме "Гибель Нибелунгов", которая непосредственно предшествует второй части "Песни о Нибелунгах". Так создается единое произведение.

Его краткое содержание сводится к следующему:

Город Вормс, к королю Гунтеру, прослышав о красоте его сестры Кримхильды, едет с нижнего Рейна свататься королевич Зигфрид. Гунтер требует от Зигфрида помощи в собственном сватовстве к богатырше Брюнхильде, царствующей в Исландии.

Благодаря шапке-невидимке Зигфрид помогает Гунтеру победить ее в богатырских состязаниях и на брачном ложе. Обман обнаруживается через десять лет в результате спора королев о достоинствах своих мужей. Кримхильда показывает Брюнхильде, считавшей Зигфрида вассалом Гунтера, перстень и пояс, отнятые Зигфридом у Брюнхильды в брачную ночь, и называет ее наложницей Зигфрида.

Вассал и советник бургундских королей Хаген фон Тронье мстит с согласия Гунтера за Брюнхильду. Он убивает на охоте Зигфрида, выведав у Кримхильды его уязвимое место, а добытый Зигфридом клад Нибелунгов погружает на дно Рейна.

Действие второй части разворачивается через много лет. Кримхильда, вышедшая замуж за Этцеля, зазывает в страну гуннов бургундов, чтобы отомстить за Зигфрида и вернуть себе клад Нибелунгов. Во время боя в пиршественном зале погибают все бургундские воины, а Гунтера и Хагена берет в плен Дитрих Бернский. Он отдает их в руки Кримхильды с условием, что та их пощадит. Однако Кримхильда убивает Гунтера, а потом и Хагена, которому собственноручно сносит голову мечом Зигфрида. Старый Хильдебрандт, возмущенный поступком Кримхильды, ударом меча разрубает ее на части.

"Песни о Нибелунгах", в отличие от архаичной скандинавской версии, совершенно чужды элементы языческой мифологии, мир богатырских сказок и исторических легенд "Эдды" оттеснен на задний план. В первой части немецкой поэмы юношеские приключения Зигфрида (добывание клада, шапки-невидимки, победа над драконом и приобретение неуязвимости) носят чисто сказочный характер и вынесены за рамки основного действия. Сватовство к Брюнхильде также наделено сказочными чертами, но уже переделанными в стиле рыцарского романа. Сказочность подчеркивает историческую дистанцию, отделяющую читателя от героев. Столкновение сказки и придворного быта создает особый художественный эффект. Именно в обстановке придворного быта возникает конфликт, составляющий завязку поэмы.

Во второй части действие происходит в стране гуннов, в мире суровой героики исторического предания, однако это лишь фон, на котором по-прежнему разрешаются внутренние коллизии Вормсского двора и бургундского королевского дома. Там при внешнем блеске кроется внутреннее неблагополучие, ибо власть Гунтера и блеск его двора зиждутся на тайной силе сказочного богатыря Зигфрида и на обманном сватовстве к сказочной богатырше Брюнхильде. Несоответствие сущности и видимости не может не обнаружиться и не привести к обидам, предательству, бесконечной фатальной распре и наконец гибели королевского дома Бургундов.

Род и племя в "Песни о Нибелунгах" заменяются семьей и феодальной иерархией. Отсюда важнейшее сюжетное отличие от представленной в "Эдде" древнейшей ступени сказания. Кримхильда мстит не мужу за братьев, а братьям за мужа. Главный предмет ссоры королев – является ли Зигфрид вассалом Гунтера. Мы наблюдаем конфликт вассального долга и семейных связей. Не случайно Кримхильда и Хаген, воплотившие идеалы семейной и вассальной верности, становятся главными противниками. Причем вассальная преданность Хагена Гунтеру перерастает в своеобразный патриотизм по отношению к бургундам, принимая благодаря этому даже парадоксальный характер. Узнав от дунайских русалок о предстоящей бургундам гибели в земле гуннов, Хаген разбивает челнок перевозчика, чтобы его соплеменники не опозорили себя бегством. Более того, Хаген обрекает Гунтера на казнь тем, что отказывается выдать Кримхильде тайну клада, пока живы его "господа". Честь бургундских королей ему дороже, чем их жизнь. Хаген вырастает в колоссальную, чисто эпическую фигуру героического злодея.

Точно так же верность Кримхильды Зигфриду дает только первоначальный толчок для превращения нежной и наивной девушки в мстительную фурию, неженская жестокость которой потрясает даже таких суровых воинов, как Дитрих и Хильдебрандт. Разумеется, в "Песни о Нибелунгах" изображаются в основном внешние действия, а не внутренние переживания, не показывается эволюция характера Кримхильды. Просто во второй части создается совершенно иной образ, чем в первой.

Вместе с тем почти маниакальная безудержность, проявляемая в борьбе Кримхильды с Хагеном, превышает обычную в эпосе "меру" и в известной степени заслоняет те более общие начала (например, "семья" или "государство"), из которых борьба вырастает. В конце концов погибают не только сами герои, но и семья, государство, народ. Фатализм теряет в "Песни о Нибелунгах" наивную прямолинейность. Мы явственно чувствуем дыхание неумолимого рока, но рок в значительной мере как бы порожден самими характерами и отчасти сложными противоречивыми ситуациями.

Драматическо-трагический характер "Песни о Нибелунгах" в отличие от гармоничной эпичности Гомера был отмечен еще Гегелем. Отсюда – многочисленные обращения авторов последующих эпох к сюжетам «Песни" (Кристиан Фридрих Геббель, драматическая трилогия о Нибелунгах: "Der gehörnte Siegfried", "Siegfrieds Tod", "Kriemhilds Rache"), в первую очередь это – грандиозная тетралогия Рихарда Вагнера «Кольцо Нибелунга".

Другая своеобразная черта жанра "Песни о Нибелунгах" - сближение с рыцарским романом. К началу 13 в. относится создание в австро-баварских землях окончательной литературной редакции еще одной выдающейся поэмы - "Кудруна" или "Гудруна" ("Das Gudrunlied" свн. "Kudrun"), написанной вариантом "нибелунговой строфы". Благодаря широкому использованию сказочной традиции "Кудруну" иногда называют "немецкой Одиссеей".

Поэма состоит из вступления (рассказ о юности ирландского королевича Хагена, похищенного грифами и выросшего на необитаемом острове с тремя принцессами) и двух частей, варьирующих одну и ту же тему богатырского сватовства. Первая, древнейшая часть имеет архаические скандинавские параллели, окрашенные мифологической фантастикой. Чтобы получить в жены прекрасную Хильду, отец которой убивает всех женихов, Хетель отправляет к ней сватами своих вассалов под видом купцов. Один из них, Хорант, привлекает Хильду прекрасной музыкой, и с согласия Хильды организуется ее похищение. После поединка Хагена, отца Хильды, и Хетеля благодаря вмешательству Хильды происходит их примирение.

Во второй части, отразившей эпоху норманнских набегов (9-II вв.) повествуется о судьбе дочери Хильды - Кудруны, похищенной норманнским герцогом Хартмутом. Отказавшаяся выйти замуж за похитителя и сохранившая верность своему жениху Хервегу пленница превращена злой Герлиндой, матерью Хартмута, в служанку. Печальная судьба Кудруны, похожая на историю Золушки, рисуется на фоне быта рыцарского замка 12-13 вв. Только через 13 лет Хервегу и его друзьям удается предпринять поход для спасения Кудруны. Поэма заканчивается поражением норманнов и счастливым возвращением Хервега и Кудруны домой. Великодушная Кудруна прощает взятого в плен Хартмута, а Герлинду убивает старый Вате, участвовавший еще в похищении Хильды. В центре поэмы, как и в "Песни о Нибелунгах" - образ женщины, преданной своему избраннику. Но преданность Кудруны выражается в долготерпении и нравственной стойкости, а не демонической мстительности Кримхильды.

Ряд эпических произведений 13 в. разрабатывает сказания о Дитрихе Бернском. Они были особенно популярны в крестьянской среде, как о том свидетельствует "Кведлинбургская хроника", в которой Дитрих предстает как благородный богатырь и справедливый государь. Поэмы о Дитрихе включают произведения не только героического, но и романического эпоса. Некоторые из них, восходящие к народным сказкам, рыцарским романам и местным преданиям, повествуют о его борьбе с великанами и карликами. Интересно, что в "Саге о Тидреке" и в поэме об Ортните фигурирует богатырь Илья, это свидетельствует о популярности среди других народов русских былин о Илье Муромце в 13 в.

Куртуазная лирика

12-13 вв. – эпоха миннезанга. Поэты миннезанга часто были "министериалами", людьми рыцарского звания, но ощутимо зависевшими от покровителей - крупных феодалов и входивших в состав их свиты. Среди них были и представители высшей феодальной знати, но их было немного. Министериал, каким чаще всего был миннезингер, особенно на заре развития куртуазной лирики, в 1150-1160 гг., был обязан служить своему господину и его семье. В службу входило сочинение песен, развлекавших их. Чаще всего песни обращены к госпожам, ждавшим поклонения по этикету придворной службы, одним из видов которой было сложение песен в честь супруги сюзерена.

Возникнув в середине 12 в., миннезанг прошел сложный путь, в котором явственно видны четыре важнейших этапа:

• ранний миннезанг - 1150-1180 гг.;
• миннезанг, отмеченный сильным воздействием романской, г.о. северофранцузской рыцарской поэзии - 1190-1200 гг.;
• период наибольшего расцвета миннезанга в годы творчества Вальтера фон дер Фогельвайде (Walther von der Vogelweide) и его крупнейших современников - 1200-1230 гг.;
• начало кризиса культуры рыцарского общества в германских землях - 1230-е гг. - 14 в.

Первые образцы миннезанга возникли, очевидно, почти одновременно в прирейнских немецкоязычных областях, откуда родом был один из замечательных мастеров куртуазной поэзии - Генрих фон Фельдеке (Heinrich von Veldeke) , и в Швейцарии и в землях южной Германии, в частности, в Австрии и Баварии, где явления, типологически близкие к провансальской придворной жизни сложились ранее, чем в других немецкоязычных странах.

Огромное литературное наследие миннезингеров дошло до нас прежде всего в виде т. наз. "Liederbuch" - "песенников", которые, за редчайшим исключением, являются записями гораздо более позднего времени (13 в. и позже), опирающимися, вероятно, на более раннюю фиксацию произведений феодальной лирики в немецких краях, на карманные сборнички шпильманов. "Песенники" замечательны как особый вид памятника немецкой средневековой культуры. По ним мы можем составить представление не только о высоком уровне поэтической и музыкальной культуры средневековой Германии, но и о замечательном искусстве миниатюристов, украсивших некоторые из этих книг ярко расцвеченными портретами поэтов, чьи произведения сберег "песенник". Таковы, например, знаменитые "малая" и "большая" Гейдельбергские рукописи, иначе Манесский кодекс (Манесский песенник, Манесская рукопись) , . Эти манускрипты дают очень конкретное представление о раскрепощенном, весьма светском характере миннезанга, об умении средневековых миниатюристов радоваться жизни, дышавшей в песнях миннезингеров.

Первый период. К числу наиболее ранних представителей миннезанга относят прежде всего Кюренберга (Der von Kürenberg) , творчество которого расцветает при Венском дворе между 1150 и 1170 гг. Его песни - небольшие четырехстрочные и восьмистрочные миниатюры, лирические эпизоды, повествующие о любви знатной девицы и рыцаря, которые говорят о своих чувствах то в форме краткого монолога, то обмениваясь вопросами и ответами. Очень характерно для раннего миннезанга, что речь идет не о некоем полуусловном куртуазном романе между верным пажом или вассалом и знатной замужней дамой, как в поэзии трубадуров, а именно о чувствах, соединяющих юного рыцаря и девушку. У Кюренберга еще и речи нет о служении даме: речь - о простых и сильных чувствах. При этом девушка нередко знатнее влюбленного министериала, она не может выйти за него, требует, чтобы он удалился, сгинул с глаз, да и лирический герой Кюренберга готов на это. Весьма показательно, что поэт часто ведет повествование от лица женщины, такое обращение к жанру "женской песни", характерное и для многих других представителей миннезанга, указывает на фольклорные истоки немецкой средневековой куртуазной лирики. На раннем этапе миннезанг близок народной песне. Есть основания говорить и о воздействии на ранний миннезанг певцов-шпильманов. Поэзия шпильманов, отличная от куртуазной лирики, переживала тогда период наибольшей творческой активности. Наряду с миннезангом продолжала жить народная поэзия, сохраняемая бродячими певцами, вроде таинственного Сперфогеля (Spervogel) , современника Кюренберга (видимо, это прозвище «воробей"). Это был поэт резкий, насмешливый, любивший крепкое поучительное слово, укорявший богатых и знатных, вступавшийся за мастерового и мужика. Плебейский юмор Сперфогеля, меткость и точность выражений, четкий ритм стиха делают его шпрухи – стихотворный жанр, в котором обычно излагалась политическая и социально-поучительная тематика - ярким явлением немецкой поэзии.

" Ein Mann, der eine gute Frau hat und zu einer anderen geht, der ist ein Sinnbild des Schweins. Was könnte es böseres geben?" Spervogel

К жанру шпруха обращались и некоторые миннезингеры.

Наряду с Кюренбергом выдающимся поэтом первого этапа истории миннезанга был Дитмар фон Айст (Dietmar von Aist) (70-е гг. 12 в.), также один из основоположников австрийской литературы. Его творчество отмечено отчетливой связью с народной песней. Он пишет пространные стихотворения, передает не только диалог, но и задушевные признания лирического героя, любовь не знает у него социальных преград, ее передача лишена усложнености и манерности.

В поэзии этих двух миннезингеров уже складываются важнейшие жанры миннезанга: Liet (песня), нередко состоявшая из одной строфы (как некоторые дошедшие до нас пpоизведения Кюренберга) или из нескольких одинаково построенных строф, соединенных наподобие стансов, и Leich (лейх) - стихотворение более сложного содержания, построенное в виде ряда строф с рифмой, более разработанной, чем в песне.

Второй период. Его отличает не только типологическая близость романской поэзии, но и прямые заимствования. Связи между немецкой поэзией конца 12 в. и другими литературами - пример стремительно усиливающегося в эти годы культурного обмена между самыми разными регионами. Поэзия провансальских трубадуров воздействует на лирику немецкого феодального мира: появляются именно переводы провансальских поэтов (среди них - принадлежащие Вольфраму фон Эшенбаху (Wolfram von Eschenbach) , великому эпическому поэту той поры). Романские воздействия ощущаются в творчестве Генриха фон Фельдеке (вторая половина 12 в.), который считается одним из основоположников нидерландской литературы. Это типичный романо-германский художник своего времени - настолько тесно переплелись в его творчестве романские и германские литературные традиции (он переводил французский куртуазный "Роман об Энее"). Хотя поэт испытывает известную робость перед своей прекрасной дамой, чувство его радостно и лишено глубоких потрясений. Если и возникает мотив неприступной красавицы, то он трактуется чуть иронично, как обязательный литературный ход. Прославляя любовь и ее радости, Фельдеке иногда впадает в назидательный тон, брюзгливо осуждая легкомысленный образ жизни, котоpoму совсем недавно готов был предаваться сам. Этот типичный для бюргерского миросозерцания дидактизм у Фельдеке не всегда серьезен: и здесь нет-нет, да и прорвется свойственная поэту ирония.

Поэзия другого миннезингера этого времени, Рудольфа фон Фениса (Rudolf von Fenis) , свидетельствует о тесной близости немецкого миннезанга со швейцарским, сформировавшимся несколько раньше. Поэты этого типа - представители своеобразной феодальной среды, формированию которой сильно способствовали Крестовые походы.

Среди них встречались не только скромные минестериалы, но и деятельные участники больших политических событий. Это в полной мере сказалось в поэте-императоре Генрихе VI (1165—1197) , чьи пылкие горделивые чувства выражены в сложной, новой для миннезанга поэтической манере с изысканной рифмой и в новой для миннезанга строфе, заимствованной, видимо, из сокровищницы провансальско-сицилийского поэтического арсенала. Не менее значительно творчество поэта-вельможи Фридриха фон Хаузена (Friedrich von Hausen) (1150-1190) , например, прощальная песня, где он не без сердечных страданий расстается с возлюбленной, отправляясь в крестовый поход. Это горькие размышления светского человека, знающего цену женской верности, к месту цитирующего "Энея" фон Фельдеке. В этом стихотворении очень ясно сказалась личность автора, отдельные строфы звучат реминисценцией конкретного разговора. Хаузен, погибший в свите Барбароссы в одном из боев этого трудного похода, был одним из наиболее талантливых и самобытных поэтов того времени.

К кругу светских миннезингеров, поднявшихся уже над положением министериала, принадлежит и Райнмар Старший, или Райнмар фон Хагенау (Reinmar der Alte von Hagenau ) (около 1160-1207) , эльзасский поэт, обосновавшийся при дворе австрийского герцога Леопольда II, выдающегося политика, придавшего Вене блеск настоящей резиденции. Как эльзасец, он тоже был проводником романских тенденций. В его творчестве отчетливо определилась придворная проблематика, закрепленная им в миннезанге. Тем самым в миннезанг вошли важные политические мотивы, расширившие его тематический состав.

Завоевания, достигнутые на рубеже веков быстро развивающейся поэзией миннезанга, особенно ярко воплотились в творчестве Вальтера фон дер Фогельвайде (Walther von der Vogelweide) (около 1170-1230) . На миниатюре гейдельбергской рукописи он изображен сидящим в глубоком раздумье с развернутым свитком для письма, к колену прислонен меч, поэта осеняет его герб, изображающий птицу, поющую за решеткой клетки. На другой миниатюре герба нет, а меч остается: те, кто изображали поэта, прекрасно знали, что мечом он владел не хуже, чем пером. Обе эти миниатюры - иллюстрации к стихотворению Фогельвайде, в котором он набросал свой портрет: сидит и размышляет о земном существовании, о борьбе разных общественных сил, которые уподобляются тварям земным, несущим зло. В горьком раздумье этого стиха сказался весь Фогельвайде с постоянной тревогой за судьбу родины - новой чертой, которой раньше миннезингеры не обнаруживали.

Вальтер фон дер Фогельвайде был сыном безземельного рыцаря и вел жизнь, полную скитаний, изъездил западную Европу, был в Венгрии. Он близок как шпильманам и вагантам, так и высшей знати, большая часть его жизни прошла при дворе австрийских герцогов. Это - чрезвычайно разносторонняя личность: храбрый воин, поэт, придворный, философ.

Фогельвайде принял участие в жестокой смуте, раздиравшей немецкие земли на рубеже 12-13 вв. Он поведал в своих стихах и песнях, понятных и простым, и знати, об ужасах кровавой борьбы. Он - гениальный поэт-новатор, первый национальный поэт рождавшегося немецкого народа. В его стихах впервые появилось понятие немецкая нация (die deutsche Nation). Мастер высокого миннезанга, он смело обратился к народным поэтическим формам и создал ряд замечательных поэтических шпрухов. В них он особенно настойчиво выступал против папства как силы, мешающей соединению немецких земель под эгидой единого светского властителя. Родоначальник немецкой патриотической поэзии, Фогельвайде был и крупнейшим мастером любовной лирики. Он разработал новые разновидности любовной песни, в известной мере возвращающиеся к непосредственной поэзии Кюренберга. Новая ступень в развитии немецкой поэзии, на которую поднялся Фогельвайде, была достигнута в сложной борьбе с тем течением миннезанга, которое выкристаллизовалось в творчестве Райнмара Старшего. Этот создатель высокого придворного миннезанга, опиравшегося прежде всего на романскую традицию и на романское понятие куртуазности, был сначала наставником и покровителем молодого Фогельвайде. Но они разошлись, и Фогельвайде сознательно противопоставил его манере свой немецкий национальный стиль миннезанга, усвоивший однако и все лучшее, что было в романской куртуазной лирике. В отличие от своего учителя Фогельвайде воспевал "низкую" любовь, знающую радость обладания, неподдельную и чистую. Поэтому его "дама" - как правило, не холодная расчетливая знатная красавица, а искренняя и самоотверженная крестьянская девушка.

Попытку объединить немецкую народную традицию с романской найдем и у Нейдхарта фон Ройенталя (Neidhart von Reuenthal) (около 1180-1250) , прозванного Лисом за остроумные и дерзкие песни сатирического содержания. Но у него не получилось органического сочетания двух концепций. В любовной лирике он остался тонким подражателем трубадуров, его насмешливые сатиры на крестьянский быт, написанные для потехи придворной публики, звучат как заведомые стилизации, далекие от народного духа Фогельвайде. Прошло немного времени, и крестьяне ответили Нейдхарду песнями своих безыменных поэтов, в которых высмеивали придворных и их смешные замашки, заимствованные из-за рубежа. Однако он имел определенное значение для последующего развития миннезанга в годы позднего средневековья, когда его стилизации использовались эпигонами миннезанга. Авторитет Фогельвайде был непререкаемым, но достойных преемников у него не было. Возобладала традиция Райнмара.

13 в. – эпоха вырождения миннезанга. Типичным ее представителем явился Ульрих фон Лихтенштейн (Ulrich von Lichtenstein) (около 1200-1280) . В своем творчестве он стремился воплотить идеал рыцарства, который составил себе по рыцарским романам и произведениям миннезингеров. Поэма "Служение дамам" (1255) излагает все тонкости куртуазного поведения и этикета в том виде, в каком они сложились к середине 13 в. При этом, рассказывая о собственных романах и любовных неудачах, Лихтенштейн настолько принимает куртуазные идеалы за подлинную реальность, что кажется наивным и смешным уже современникам. Он не был значительным поэтом, хотя считал себя последним рыцарем и миннезингером Германии. Лихтенштейн - фигура в значительной степени комическая.

Одно из немногих замечательных явлений умирающего миннезанга - фигура бродячего поэта Тангейзера (Tannhäuser) (вторая половина 13 в.), героя популярной легенды, изображающей его возлюбленным богини Венеры. Тангейзер не без успеха пытался соединить "высокую"любовную поэзию с народной традицией, знатоком которой он был. В его глубоко своеобразных песнях и стихах выразился сложный внутренний мир немецкого бродячего поэта 13 в., ощутившего упадок той поэтической системы, на которой он был воспитан.

Рыцарский роман

Сложным и плодотворным было развитие нового жанра – рыцарского романа, возникшего и расцветшего в 12 в. Куртуазный, или рыцарский роман (оба определения условны и в значительной мере не точны), каким он сложился в западной Европе, находит типологические параллели и на Ближнем Востоке (Низами), и в Грузии (Руставели), и в Византии; это - увлекательное повествование о самоотверженной любви молодых героев, об испытаниях, выпавших на их долю, о воинских авантюрах, о невероятных приключениях. От героического эпоса рыцарский роман отличает интерес к частной человеческой судьбе. В немецких землях развитие романа, как и куртуазной лирики, началось позже, чем в землях романского культурного ареала. Первые образцы его на средневерхненемецком связаны с деятельностью Генриха фон Фельдеке. Его первое произведение - легенда о Святом Серватии, переделка латинского жития; работой, прославившей его, стала переделка анонимного французского романа "Эней". "Роман об Энее" ("Eneide") Фельдеке - внушительное эпическое полотно, скорее вдохновленное французским подлинником, чем его перелагающее, свидетельство большого самобытного таланта, особенно проявившегося в бытовых зарисовках: роман о троянском герое стал живописной картиной рыцарского быта 12 в. Обращение к античным сюжетам едва ли случайно, скорее этот круг был ему ближе, чем "варварские" сюжеты новой континентальной Европы: чувствуется большая для того времени культура книжника, оригинально понимавшего великие произведения старины, на основании которых он с такой любовью создавал свои новые песни.

Именно Фельдеке приспособил для особенностей рыцарского романа немецкий четырехударный стих, в этом его заслуга огромна. Начиная с Фельдеке, этот размер становится классическим стихом рыцарского романа в Германии.

На конец 12 в. приходится деятельность первого замечательного мастера рыцарского романа в средневерхненемецкой литературе - Гартмана фон Ауэ (Hartmann von Aue) (около 1170-1215) . Он был министериалом, посвящен в рыцари, мог принимать участие одном из крестовых походов. Первые произведения сразу выдвинули его в первый ряд немецких поэтов: он переложил хорошим немецким стихом два романа Кретьена де Труа: "Эрек" ("Erec") и "Ивейн" ("Iwein"). Уже самые размеры сочинений были истинным поэтическим подвигом: как и Фельдеке, разрабатывал поэтику рыцарского романа, стремился упорядочить немецкий стих. Одновременно написал роман "Грегориус" ("Gregorius") - переработку распространенной в Средние века легенды о папе Григории. Однако шедевром стал роман "Бедный Генрих" ("Der arme Heinrich") (около 1195 г.) . Опираясь на старинное предание, поэт рассказывает историю благочестивого рыцаря, внезапно пораженного проказой. В образе человека, которому бог посылает страшное испытание, продолжается этическая линия "Грегориуса". Выясняется, что проказа может быть излечена кровью невинной девушки, которой омоют заболевшего. Находится и девушка, готовая отдать жизнь на такое богоугодное дело. Образ этой юной крестьянки, глубоко трогательной и прекрасной в своей готовности к подвигу во имя спасения рыцаря, которого она глубоко любит, относится к числу значительнейших достижений всей средневековой литературы. Это один из самых впечатляющих женских образов немецкой литературы. В решительную минуту Генрих побеждает себя: он отказывается принять жертву, исцеление такой ценой - невозможно, жестокое испытание, посланное богом, вызывает в нем протест.

Но бог Гартмана снисходителен: помучив рыцаря, он исцеляет его, и страдалец радуется своему выздоровлению, дарованному за то, что он отказался принять его ценой человеческой жизни. Самые сильные стихи романа посвящены минутам душевной борьбы, испытанию, через которое проходит Генрих. Еще не зная о своем спасении, но зная, что жизнь его благодетельницы вне опасности, он переживает чувство глубокого морального удовлетворения. Он победил свой эгоизм, чуть не сделавшись убийцей, при том, что жертва шла под нож добровольно. По существу, старое понятие куртуазности заменено здесь новым истолкованием морали рыцарственности, которая заключается в отказе от своего блага, если оно построено на несчастье другого человека - пусть даже происхождения более низкого, чем сам рыцарь. Современник Гартмана фон Ауэ, Вольфрам фон Эшенбах (Wolfram von Eschenbach) (умер после 1220 г.) придал немецкому рыцарскому роману еще более своеобразный и значительный характер. Он также был министериалом, пожалованным в рыцари и возможным участником крестовых походов. Родом Эшенбах был, вероятно, из Тюрингии. Будучи талантливым лириком, в расцвете творческих сил взялся за труд, увековечивший его имя: около десяти лет он работал над большим романом "Парцифаль" ("Parzival") - около 25 000 стихов . Источником ему послужил роман Кретьена де Труа, но не только он. На каком-то этапе Эшенбах использовал роман о Граале Роберта де Борона, где подробно повествуется об истории священного сосуда.

Грааль - волшебный сосуд, в котором для алчущих не иссякают ни еда, ни питье (нечто близкое по сказочной функции к скатерти-самобранке), служивший при Тайной вечере, как говорится во французском романе. Этот святой сосуд был утаен и сохранен учеником Иисуса Иосифом Аримафейским, а в страшный день распятия в эту чашу Иосиф собрал кровь Спасителя. Так сказочная реликвия приобретает характер первостепенной христианской святыни, обладающей множеством таинственных и величественных качеств.

У Эшенбаха Грааль - не чаша евхаристии. Это - лучезарный драгоценный камень, наделенный целым рядом чудесных свойств. Он становится моральным символом, а не просто насыщает алчущих. Где автор нашел такую трактовку - неясно. Во всяком случае, его вариант настолько своеобразен, что должен рассматриваться как самостоятельное произведение, основанное на оригинальной морально-философской и эстетической концепции.

Опираясь на традицию Гартмана фон Ауэ, Эшенбах развивает мотивы воспитательного рыцарского жанра. В первых книгах романа излагается краткая предыстория Парцифаля, что важно для дальнейшегоразвития сюжета. Гамурет, его отец, погиб в далеких восточных землях, на службе у калифа багдадского, погибли и все братья, он один остался как горькое утешение и единственная надежда, при матери - госпоже Герцелойде. Уйдя от света, мать воспитывает сына в глуши, надеясь уберечь его от опасностей воинского житья. Но сын тянется к судьбе рыцаря и уходит в большой свет, к людям. Он настолько наивен, что его можно принять за блаженного, юродивого, ничто злое и подлое ему неведомо, встречаясь с низостью и подлостями, обычными в феодальном обществе, он вступается за униженных я обездоленных со всем пылом чистого сердца, что прекрасно изображено в романе.

Странствования Парцифаля есть также поиски истины. Он приобретает друзей, которые помогают ему отличить добро от зла. В этом смысле очень интересен образ престарелого рыцаря Гурнеманца, в замке которого Парцифалю удается получить немало мудрых и ценных советов. Там он обучается куртуазному вежеству, манерам, сохраняя при этом свою непосредственность. За это его выделяет спасенная им прекрасная принцесса Кондвирамура, которая становится ему верной и любящей супругой. В одну из поездок он попадает в замок Анфортаса, где хранится святыня Грааля, описанная со всей точностью и многословьем, к чему так склонен был Вольфрам. Тут в рыцарскую сказку властно вторгается сложный восточный мотив, ведущий за собой множество нитей и связей, уходящих и на Восток, и в европейские религиозные искания раннего Средневековья. В трактовке немецкого поэта Грааль превратился в некий магический камень, ниспосланный людям ангелами, дарующий благодать, а. также неиссякающие пищу и питье. Все в замке Анфортаса, где хранится Грааль, полно тайн и неясностей, включая странную болезнь хозяина. Парцифалю страшно хочется расспросить хозяина о причинах его бед, но он деликатно скрывает свое любопытство, хотя оказывается, что оно уместно и даже необходимо. Анфортас ждал вопросов - ответ исцелил бы его и положил конец длительным мучениям.

Потом Парцифаль попадает ко двору короля Артура. В этих сценах вскрывается концепция рыцарства у Вольфрама, его понимание внутреннего благородства. Оно - не только в мужестве на поле боя и не только в защите слабых от сильных: высшая рыцарская доблесть в том, чтобы не зазнаваться своей рыцарственностью, не бояться показаться смешным и преступить, если понадобится, законы куртуазности во имя законов человечности. Воспитанник Гурнеманца с его каноном куртуазности Парцифаль не смог поступиться своим добрым именем вежливого рыцаря на пиру у Анфортаса, не задал ему вопрос, которого тот ждал. Поэтому он не достоин быть подлинным рыцарем. Артур не принимает его в свою рать избранных. Но до юного рыцаря не сразу доходит, почему. Он лишь понимает, что бог карает его за неумышленный проступок, отвергает его многолетнюю службу. Парцифаль отвечает пламенным бунтом против несправедливости, учиненной богом, берет под сомнение доброту и мудрость самого Всевышнего. Юный Парцифаль бунтует долго и долго враждует с Всевышним, но потом осознает бесцельность этого бунта. Образ и идея бога сливаются с образом благодатной природы, вообще всего благого и доброго на земле. Такая концепция божества была доступна и воину, и клирику, и горожанину. Парцифаль знакомится с мудрым отшельником Треврицентом и благодаря его советам вновь находит путь в замок Грааля Мунтсальвеш (Монсальват), избавляет Анфортаса от болезни и наследует его трон, который с ним делит верная Кондвирамура, находит признание и при Круглом Столе. Его превращение в идеального героя завершилось.

«Парцифаль" - сложный морально-философский роман, действие которого разворачивается на фоне любовно и умело изображенного быта и немецкой жизни 12 в. Книга множеством нитей связана с авантюрной стороной своего времени, поражает богатством художественных средств, все действующие лица индивидуальны. Присутствуют в романе также элементы юмора, иронии и сатиры, направленной прежде всего против высшей феодальной знати. Эшенбах одним из первых выразил сложнейшую диалектику феодальной культуры 12-13 вв. - и ее рас¬цвет, и возникающие признаки кризиса, и хрупкость, уязвимость. Некоторое время работал он над продолжением "Парцифаля" – романом "Титурель" ("Titurel"), от которого сохранилось лишь два фрагмента.

Сложные морально-этические проблемы "Парцифаля", как и предвестья приблизившегося кризиса куртуазной культуры, еще ощутимее сказываются в романе Готфрида Страсбургского (Gottfried von Straßburg) (умер около 1220 г.) . "Тристан и Изольда" ("Tristan und Isolde") (написан около 1210 г.).

С Готфридом в немецкую литературу приходит ученый горожанин, человек новой, формирующейся городской культуры. Страсбург был один из ее очагов. Образцом Готфриду послужил один англо-нормандский роман, но он подошел к известному сюжету как к возможности показать становление и развитие человека, тяжкий, полный счастья и бед путь грешной человеческой плоти. Получилось совершенно новое произведение, автор рассказывает именно о душевном состоянии персонажей, их переживаниях. К сожалению, роман остался незавершенным.

Ренессанс. Немецкий гуманизм

Ренессансная культура Германии связана в первую очередь с расцветом городов. Немецкие гуманисты многому учились у гуманистов Италии, однако их мировоззрение отмечает ряд специфических черт. Немецкий гуманизм развивается на пороге Реформации, с этим, несомненно, связано его тяготение к сатире. Почти все значительные немецкие писатели-гуманисты были сатириками, главное место в их творчестве принадлежит антиклерикальной сатире. По социальному составу они неоднородны: преобладали выходцы из бюргерства, но были и крестьяне, и рыцари. Но итальянское эпикурейство немецкому гуманизму не присуще, в античности им ценился прежде всего арсенал художественных приемов, поэтому наиболее популярен был Лукиан и форма сатирического диалога. Немецкие гуманисты изучали Библию, чтобы сокрушить авторитет Вульгаты. Они подготовили Реформацию, не зная, что она обернется против гуманизма, а Лютер станет их открытым врагом.

Немецкий гуманизм зародился в Праге на исходе 14 в., там появились самые ранние образцы документов на нововерхненемецком, созданные при канцлере Иоганне из Неймаркта на так называемом языке богемской канцелярии. Но решающую роль в его становлении сыграли южно-немецкие города - Аугсбург, Нюрнберг и другие. На эту пору приходится их экономический расцвет, обусловленный не в последнюю очередь близостью к Италии. Большое внимание гуманисты уделяли университетскому образованию, стремясь освободить его из-под власти церкви. Сначала с этой целью они переводили на немецкий произведения античной и итальянской литературы, с годами, однако, почти перестали писать по-немецки. Смена языков означала стремление передовых людей, озабоченных судьбами отчизны, хотя бы в языковой среде подняться над феодальным партикуляризмом Германии, одним из выражений которого являлось отсутствие единого литературного языка при множестве диалектов. Гуманисты старшего поколения не думали прямо воздействовать на широкие круги; они обращались к просвещенному меньшинству, видя в нем оплот новой культуры. Лишь позже немецкий гуманизм делает попытку выйти на широкую общественную арену. На более раннем этапе он преимущественно борется со схоластикой. Ее устои расшатывал, например, выдающийся ученый и мыслитель Николай Кузанский (Nikolaus von Kues) genannt Cusanus (1401-около 1464 гг.) , который изучал математику и естественные науки. Предвосхищая Коперника, он утверждал, что Земля вращается и не является центром Вселенной. Будучи кардиналом, и в богословских сочинениях он выходил далеко за пределы церковной догматики, например, выдвигая идею всеобщей рациональной религии, которая объединила бы христиан, мусульман и иудеев. В политических вопросах Николай Кузанский также выступал на стороне гуманистов, отстаивая государственное единство Германии.

Еще одним видным представителем немецкого гуманизма был друг Альбрехта Дюрера, Виллибальд Пиркхаймер (Willibald Pir(c)kheimer) (1470-1530) , блестящий нюрнбергский патриций и высокообразованный человек, известный как популяризатор эллинской философии и литературы и переводивший на латынь древнегреческих авторов. Им осуществлен также перевод на немецкий язык "Характеров" Теофраста, посвященный Дюреру, Смерть друга Пиркхаймер оплакал в проникновенной "Элегии на кончину Альбрехта Дюрера". Когда обскуранты начали травлю Рейхлина, Пиркхаймер решительно выступил в его защиту.

Иоганн Рейхлин (Johannes Reuchlin) (1455-1522) был кабинетным учеными, всецело погруженым в науку, однако нашел время для создания двух латинских сатирических комедий. Его отличали широта научных интересов и тяготение к неоплатонизму. Полагая вслед за Николаем Кузанским полагая, что божественное следует искать в человеке, Рейхлин видел своих соратников по вере и в античных ученых, и в последователях каббалы. Когда реакционные католические круги обрушились на старинные священные еврейские книги, требуя их уничтожения, он смело выступил против фанатиков, ратуя за свободу мысли и уважение к культурным ценностям, написав памфлет "Глазное зерцало" ("Augenspiegel") (1511) . Так разгорелся спор, взбудораживший всю страну и вышедший за ее пределы. Против Рейхлина поднялись все, кто выступал против гуманистов. С особым рвением его и его единомышленников травили профессора кельнского университета Арнольд Тонгрский и Ортуин Граций. Кельнский инквизитор старательно добивался осуждения Рейхлина как еретика, зато его поддерживали гуманисты многих стран. На его стороне был цвет тогдашней культуры, ученые, литераторы и государственные деятели, разделявшие его взгляды, со всех концов Европы писали ему письма, которые затем были опубликованы в виде книги "Письма знаменитых людей" ("Clarorum virorum epistolae") (1514). Эта победа немецких гуманистов над обскурантами была подготовлена энергичной деятельностью Эразма Роттердамского (Erasmus von Rotterdam) (1466-1456) , который, хотя не был собственно немецким писателем, сыграл выдающуюся роль в развитии немецкого гуманизма.

Борьба была в самом разгаре, как появилось произведение, нанесшее сокрушительный удар обскурантам: "Письма темных людей" ("Epistolae obscurorum virorum") (1515-1517) . Одним из главных ее авторов был Крот Рубеан (Crotus Rubeanus, eigentl. Johannes Jäger) (1480-1539), другим - Герман Буш (Hermann von dem Busche) (1468-1534), во второй части активно участвовал Ульрих фон Гуттен (Ulrich von Hutten) (1468-1523) . Впрочем, авторов могло быть и больше. Эта книга - своего рода аналогия "Письмам знаменитых людей". Различные обскуранты,в том числе и вымышленные, якобы пишут магистру Ортуину Грацию. Это все местные, захолустные, рядовые люди, все они невежественны. Гуманисты так воссоздали их духовный мир, что многие приняли "Письма" за подлинное творение антигуманистического лагеря, когда в действительности мы имеем дело с одним из наиболее блестящих образцов ренессансной сатиры. Весьма неприглядна и частная жизнь обскурантов. Выражаются они на забавной смеси немецкого и "кухонной" латыни. Обскуранты нелепы и безвкусны решительно во всем. Столь резко и прямо о церковном мракобесии в Германии еще не говорили. Мракобесы всполошились, и сам Ортуин Граций ринулся в бой, опубликовав "Сетования темных людей", еще раз доказавшие, что у "темных людей" за душой нет ничего, кроме злобы и тупой ненависти ко всему передовому. Гуманисты торжествовали.

Ульрих фон Гуттен

По происхождению франконский рыцарь, Гуттен получил неплохое образование в монастыре Фульда, откуда, впрочем, сбежал, не закончив обучения. Талантливый сатирик и публицист, он выделялся кипучей энергией, всегда готов был отстаивать свои идеалы не только пером, но и мечом. Гуттен с успехом разрабатывал такие литературные формы, как сатирический диалог, инвектива и эпиграмма, также обращался к лирической и дидактической поэзии.

С годами его антикатолическая сатира делалась все более беспощадной. Особенно примечательны в этом отношении "Диалоги" (1520), встретившие горячий отклик в оппозиционных кругах - Реформация уже началась. Когда в 1522 г. ландауский союз рыцарей под руководством Франца фон Зиккингена поднял восстание против курфюрста архиепископа Трирского, Гуттен принял в нем деятельное участие, надеясь, что рыцари проведут в Германии имперскую реформу. Но восставших не поддержали ни бюргеры, ни крестьяне. Зиккинген был смертельно ранен. Гуттен бежал в Швейцарию, где вскоре и умер. В его творчестве литература немецкого гуманизма достигла вершины.

Реформация и Мартин Лютер

"...неправомерно и неправедно делать что-либо против совести. На том стою и не могу иначе. Господи, помоги мне. Аминь." - ("Hier stehe ich, ich kann nicht anders. Gott helfe mir. Amen.") Эти ныне известные всякому образованному человеку слова были произнесены почти 5 веков назад, в 1521 г. Лютер был вызван императором Карлом V на сейм в Вормс, дабы заставить его отказаться от своего учения.

В патриархальный быт немцев властно вторгались новые товарно-денежные отношения, влекшие за собой разнообразные грехи и проступки - рвачество, алчность, обман. Они осуждались в обществе, но епитимьи, налагаемые на согрешившего, не связывались с тяготами покаяния. За деньги можно было купить отпущение как прошлых, так и будущих грехов, вплоть до смертных. В новых условиях требовались новые нравственно-религиозные принципы. Нужен был не просто пересмотр католицизма, но пересмотр его фундаментальных догматов. Поэтому бунт Мартина Лютера (Martin Luther) (1483-1546) против духовной и светской власти, его выступления против индульгенций, против претензий католического духовенства контролировать веру и совесть на правах посредника между Богом и людьми были услышаны обществом и восприняты чрезвычайно остро.

Мартин Лютер - основатель евангелически-лютеранской церкви - родился 10 ноября 1483 г. в Айслебене. Его отец Ганс Людер (Лютер - псевдоним) был старшим в крестьянской семье. Согласно обычаю того времени (минорат) земля податного крестьянина не делилась, а переходила в руки младшего из сыновей. Ганс Людер оказался безземельным, стал рудокопом и прожил тяжелую жизнь. В сыне он воспитывал волю, упорство, трезвую рассудительность. От матери — Маргарет Линдеман - он унаследовал музыкально-поэтические способности. В 18 лет Мартин поступил в Эрфуртский университет. В 1505 г. стал монахом - августинцем. После принятия священства его пригласили читать лекции в Виттенбергском университете. Все эти годы Лютер не просто упорно работал, изучая Священное Писание - он упорно стремился собственными делами (постом, строгим образом жизни) обрести мир с Богом. Однако покоя он не находил. Обратившись в минуту отчаяния к Библии, он раскрыл ее на фразе из «Посланий к римлянам": «Праведный верою жив будет". В ней он увидел ключ к решению своих сомнений - поверил, что спасение человека происходит через личную веру. Эта идея и легла в основу сформулированных Лютером главных принципов Реформации. Эти принципы он записал в виде 95 тезисов . Вот некоторые из них:

• Христос, провозглашая: «Кайтесь, ибо приблизилось царствие небесное", свидетельствует, что жизнь верующих от начала до конца должна быть непрестанным покаянием.
• Покаяние не состоит в одной лишь исповеди перед священником. В первых четырех тезисах Лютер показывает, что подлинное покаяние - длительный процесс, а не однократное действие.
• Папа может снимать лишь те наказания, которые сам наложил. Ни от каких небесных кар церковь освободить не может.
• Каноны покаяния устанавливаются для живых, а не для мертвых, т.е. отвергается власть папы над чистилищем.
• Истинный христианин томится желанием последовать за страстотерпцем Христом. Путь к спасению - не в искупительной грамоте, а в чистосердечном раскаянии.

Эти тезисы обнародованы 31 октября 1517 г. Этот день - большой протестантский праздник. К началу 16 в. обстановка в Германии так накалилась, что стоило Лютеру прибить к дверям виттенбергской церкви свои тезисы против торговли индульгенциями, как началась Реформация. Ненависть к католической церкви на время объединила самые разные слои немецкого общества. Потом они снова разошлись. Лютер стал духовным вождем умеренной реформации, объединившей бюргерство, рыцарство и часть светских князей.

В 1529 г. на сейме в Шпайере было вынесено решение в пользу папы и осуждена деятельность Лютера. Однако представители 14 немецких городов выступили с «Протестацией" против этого решения. Они и были впервые названы протестантами. Так в 1529 г. родился протестантизм. Потом протестантами стали называть всех последователей новых церковных направлений, отклонившихся в ходе Реформации 16 в. от католицизма. Несмотря на то, что Лютер был одним из самых рьяных противников гуманистов, в истории культуры он оставил глубокий след. На его идейное формирование несомненное влияние оказал гуманизм. Лютер обладал выдающимся литературным талантом. Его трактаты и памфлеты, особенно написанные до крестьянской войны, принадлежат к числу ярчайших образцов немецкой публицистики 16 в. Большим событием литературной и духовной жизни Германии явились его духовные песни и шпрухи. Не разделяя классических увлечений гуманистов, видя вершину поэзии в ветхозаветных псалмах, он переводит их на немецкий и создает по их образцу духовные песни, получившие широкое распространение в протестантских кругах. Хорал "Ein feste Burg ist unser Gott", переложение псалма 46, стал Марсельезой 16 в. Есть в песнях Лютера отзвуки гуситских песен, старинных латинских гимнов и немецкой народной поэзии. Иногда Лютер начинает свою песню словами, непосредственно заимствованными из обихода народной поэзии. ("Ein neues Lied wir heben an").

Объясняет он это тем, что стремится уменьшить популярность "любовных и плотских" песен ради торжества евангелической поэзии. И ему удавалось создавать произведения, получившие большую известность не только из-за протестантской направленности, но и из-за художественных достоинств. Лучшим из них присущи простота, задушевность и меланхоличность, типичные для народной поэзии.

Но самое значитительное начинание Лютера - перевод Библии на немецкий язык. Значение лютеровского перевода, опиравшегося не на латинский текст Вульгаты, а на древнееврейские и греческие тексты, не только в том, что он несравненно точнее других переводов (между 1496 и 1518 гг. вышло из печати 14 переводов Библии на верхненемецкий, к 1480-1522 гг. относятся четыре издания Библии на нижненемецком), но и в том, что Лютеру удалось утвердить нормы общенемецкого языка и тем самым в языковой форме способствовать национальной консолидации. "Я не имею своего особого немецкого языка, я пользуюсь общим немецким языком так, чтобы меня одинаково понимали северяне и южане. Я говорю на языке саксонской канцелярии, которой следуют все князья и короли Германии; все имперские города и княжеские дворы пишут на языке саксонской канцелярии, поэтому это и есть самый общий немецкий язык. Но, используя грамматическую форму саксонской канцелярии, Лютер черпал словесный материал из живой народной речи. При этом он обнаружил удивительное чувство немецкого языка, его пластических и ритмических возможностей. Он призывал учиться богатому, красочному и гибкому немецкому не у сухих педантов, но у "матери в доме", у "детей на улице", у "простолюдина на рынке" (''Послание о переводе" – "Sendbrief vom Dolmetschen", 1530). Успех Библии был огромен. На ней воспитано не одно поколение немцев.

Майстерзанг и Ганс Закс

На смену рыцарскому миннезангу приходит бюргерский майстерзанг. Из замков поэзия переходит в города. Там она изменила характер и превратилась в особую науку. Пение мейстерзингеров изучалось по особым правилам. Мастера приняли за образец позднейших миннезингеров. Поэты-горожане составляли общества, подобные цехам. В 14 в. им были дарованы императором Карлом IV известные права, после чего они стали быстро расти в числе. Образцом для всех подобных обществ послужили певческие цехи Майнца, Франкфурта, Страсбурга, Нюрнберга, Регенсбурга, Аугсбурга и Ульма. В одних городах певческое общество составлялось из представителей разных ремесленных цехов, в других - из мастеров одного и того же ремесла. Их поэзия сводилась, в сущности, к стихосложению. Ее эстетическое значение невелико. Но песни мейстерзингеров имели огромное влияние на городское население, просвещали и облагораживали его. Они - связующее звено между будничным реализмом мастерской и миром идеалов. Часто они отличались весьма возвышенным характером и теплотой чувства. Составлялись они по известным образцам, заносившимся в особые книги правил стихосложения - табулатуры (die Tabulatur). В этих правилах размеры стихов назывались зданиями, мелодии - тонами или напевами, причем попадаются странные вычурности. Были синий и красный тон, желто-фиолетовый мотив, полосатый шафранный мотив, желтый мотив львиной кожи, короткий обезьяний мотив, жирный барсучий мотив. Ошибки против того или иного правила табулатуры также назывались весьма странно: слепое мнение, липкий слог, подставка, клещ, лжецветы. Тот из певцов, кто еще не усвоил табулатуры, назывался учеником, кто знал ее - другом школы, кто умел петь несколько тонов - певцом, кто сочинял песни по чужим тонам - поэтом, кто изобретал новый тон -мастером. Поступавший в общество майстерзингеров давал обет оставаться верным искусству, соблюдать честь общества. Наиболее значительным бюргерским поэтом Германии был Ганс Закс (Hans Sachs) (1494-1576) . Трудолюбивый башмачник и трудолюбивый поэт, почти всю свою долгую жизнь он провел в Нюрнберге, бывшем одним из центров бюргерской культуры. Закс гордился тем, что он - гражданин вольного города, изобилующего талантливыми художниками и прилежными ремесленниками. В пространном стихотворении "Похвальное слово городу Нюрнбергу" ("Ein Lobspruch der Stadt Nürnberg") (1530) он со свойственной ему обстоятельностью описывает родной город, стараясь ничего не упустить из его достопримечательностей и достойных внимания установлений.

Идея ремесленничества господствует в городе Нюрнберге, чьи величайшие художники изображали себя в рабочей одежде (Петер Фишер в церкви Святого Зебальда ) и с долотом (Адам Крафт в церкви Святого Лоренца). Здесь поставлено на ремесленную основу и стихотворство: только тут главный поэт германского Возрождения, сапожник Ганс Закс, словно передовик производства, перевыполняющий план, мог гордиться, что написал шесть тысяч произведений общим объемом в полмиллиона стихотворных строк. Стихи эти сколочены и сшиты по подробным цеховым инструкциям с соблюдением техник версификационно-идеологической безопасности. «Майстерзанг" - песня мастера, песня-изделие - мало чем отличалась по технологии изготовления от «майстершу" - ботинка мастера, ботинка-изделия. По свидетельству современников, Закс равно кичился своими успехами и том, и в другом. И не был исключением: до нас дошли имена нюрнбергских майстерзингеров 15 - 16 вв. пекаря Нахтигаля, кузнеца Цорна, ткача Нунненбека, цирюльника Фольца. Свои стихотворения Закс всегда завершает традиционной последней строчкой: «Ганс Закс в том заверяет вас", «Ганс Закс дает такой совет", «О чем Ганс Закс и говорит" и т. п. личное клеймо, как на паре сапог, в ожидании благодарности и готовности к рекламации. (Вариант современного «Made in..." или «Упаковщица №...").

Много сил и времени уделял он "благородному искусству" майстерзанга, почитаемому в кругах нюрнбергских ремесленников. Ему удалось значительно расширить поэтический диапазон этого искусства. В отличие от ранних майстерзингеров, не выходивших обычно за пределы религиозных тем, Закс охотно обращается к различным темам светского,в том числе шванкового, характера. Увлекшись реформацией, он приветствовал Лютера в аллегорическом стихотворении "Виттенбергский соловей" ("Die Wittembergisch Nachtigall, die man jetz höret überall") (1523).

Полемического задора исполнены его прозаические диалоги, такие, как "Спор между каноником и башмачником", обличающие невежество католического клира. Резкие выпады против католической церкви содержатся также в стихотворных подписях к циклу гравюр, клеймивших злодеяния папства и предрекавших ему гибель ("Чудесное пророчество о папе"). Но с годами Закс понял, что немецкое неустройство не может быть всецело отнесено на счет происков папистов, он видел, что империю раздирают смуты князей, вражда сословий. Германия напоминала ему Древний Рим эпохи упадка. Беда, по мнению Закса, заключалась в том, что немцы забыли об общей пользе, каждый заботится только о себе. К этому выводу поэт приходит в стихотворении "Разговор богов о смутах в Священной Римской империи". Но вернется ли в Германию Общая Польза? Уступит ли ей дорогу Корысть?

Закс не слишком в этом уверен, ведь эгоизм представляется ему самым цепким и разрушительным пороком. Корыстолюбие делает человека бессердечным и лживым. А там, где торжествует эгоизм, нет места для верности и правды, говорится в аллегорическом стихотворении "Корыстолюбие - ужасный зверь".

Как и другие бюргерские поэты, Закс склонен к дидактизму, даже веселые шванки имеют у него, как правило, назидательную концовку. Той же задаче служат излюбленные аллегорические композиции.

Закс искренне жалел бедных и угнетенных и желал, чтобы господа и богатеи не доводили их до сумы и тюрьмы. Он любил отчизну и хотел видеть ее мирной, единой и процветающей. В нравственных воззрениях не поэт выходил за рамки бюргерской морали, ратовал за трудолюбие, честность, дружную семью. Каждый труженик обязан соизмерять расходы с доходами. Домашний очаг - эмблема благополучия, прочности земных связей. В будничном мире для него - уйма поэзии. В стихотворении "Вся домашняя утварь, числом триста предметов" он обстоятельно и не без наивного пафоса описал окружающий его мир вещей. Каждая деталь этого натюрморта дорога автору тем, что изготовлена руками взыскательного мастера и прославляет полезный человеческий труд. В труде же он видел основу земного бытия.

Ганс Закс много читал и о многом размышлял, его интересовал не только Нюрнберг да его ремесленники! Ему известны произведения античных и средневековых авторов, "Декамерон" и "Энеида", труды историков и естествоиспытателей. Познаниями он охотно делится с читателями. Так возник ряд дидактических стихотворений: "Описание всех сословий и профессий", "О различных красивых платьях и одеждах", "О возникновении Богемской земли и королевства", "О разрушении могущественного города Трои", "О животных, с описанием их породы и свойств".

Но лучше всего ему удавались шванки и фастнахтшпили, связанные с народной традицией. Шванк – жанр немецкой средневековой городской литературы, небольшой сатирический рассказ, первоначально в стихах, затем в прозе. Фастнахтшпиль – народное комическое представление, инсценированный шванк. В них есть что-то от лубка: немного топорны, подкупают своей демократической непосредственностью и детской наивностью. Как в сказке, земное в них причудливо переплетается с небесным: "Святой Петр и ландскнехты", "Сатана не пускает в ад ландскнехтов", "Портной с флагом", "Святой Петр и коза". Из народной сказки вырастает и популярное до наших дней стихотворение "Страна лентяев" ("Das Schlauraffenland") (1530). В шванках хорошо видна Германия 16 в. Поэт входит в гущу повседневной жизни. 0 ней Закс, хорошо зная соотечественников, их слабости повадки, манеру говорить, пишет очень живо и с юмором.

Немало потрудился он и как драматург. Правда, его назидательные, как он их сам называл, "комедии" и "трагедии" (например, "Жалостная история о Елизавете, купеческой дочери") не оставили заметного следа в истории немецкой драмы, зато веселые фастнахтшпили могут быть отнесены к числу самых ярких образцов этого немецкого жанра, pacпpостранённого в Германии 15-16 вв. В основе, как и в шванке, лежит забавное происшествие из жизни горожан, крестьян, клириков. Подобно многим бюргерским авторам, к крестьянам Закс относится свысока, изображая их неотесанными придурками и увальнями, то и дело попадающими по собственной вине впросак. Так, в фастнахтшпиле "Фюнзингенский конокрад и вороватые крестьяне" ловкий вор оставляет в дураках алчных деревенских простофиль, кичившихся своим хитроумием. Г.Закс говорит зрителю: не будьте ротозеями и дурнями, не верьте на слово первому встречному, готовому вас облапошить. Яркий пример дурацкой доверчивости приведен в популярном фастнахтшпиле "Школяр в раю". Простоватая крестьянка, приняв бродячего школяра за небожителя, просит его навестить в раю ее покойного первого мужа, и передать ему деньги и узел с одеждой, чтобы умерший на том. свете ни в чем не терпел нужды. Школяр охотно соглашается, а потом надувает и второго мужа, отправившегося на его поиски. Закс осмеивает ханжество попов - "Старая сводня и поп", лукавство неверных жен - "Испытание каленым железом", либо крайнее простодушие - "Высиживание теленка". Он тяготеет к повседневному быту, но иногда в этот мир врываются яркие карнавальные маски, как в фастнахтшпиле "Пляска носов", подчас связанные с традицией литературы о дураках. В этом смысле очень показателен фастнахтшпиль «Извлечение дураков", где рассказывается о забавном врачевании занемогшего глупца, распухшего от всевозможных пороков. Из его огромного брюха врач извлекает множество дураков, олицетворяющих тщеславие, алчность, зависть, распутство - короче говоря, всех тех, "кого доктор Себастьян Брант поместил на своем корабле".

Дополнительно см.: Приложение к лекции 5